15 и 16 ноября девять ученых из пяти европейских стран встретились на конференции Evangelische Studierendengemeinde Muenster (ESG). Пастор Лакер (ESG) и пастор Франценбург направили приглашения на конференцию под названием «Культивирование памяти» (Cultivating Remembrance), чтобы исследовать, с какими вызовами сталкиваются ученые при работе с исторической памятью и какие существуют возможности для будущего данного процесса. В конце конференции была создана сеть, чтобы сделать доступной еще не опубликованную информацию и выполнять новые задачи исследований и междисциплинарных проектов, используя виртуальную аудиторию для дискуссий.
Во вступительной речи Уинфред Нахтвей, бывший член германского Бундестага и сооснователь Рижского комитета Мюнстера, рассказывал о своем опыте и исследованиях за последние 30 лет. Он заметил, что коллективная память общества требует много времени и дистанцирования, чтобы Европа, бывший континент войн, стала континентом мирного сосуществования. Мюнстер, город Вестфальского мира, показывает, как и Берлин, колоссальную амбивалентность в связи со строительством мостов памяти из прошлого в будущее. Здесь предстоит многое сделать! Огромное множество утверждений «мы должны» и «больше никогда» препятствуют реальным процессам исторической памяти и примирения, но Нахтвей верит, что прежде всего молодое поколение будет продолжать строить эти мосты.
Лекции на конференции затрагивали три темы: «Примирение», «Этнические группы и диаспора» и «Культура и память». Все выступления фокусировались на преодолении предубеждений и стереотипов.
Однако в начале, в пятницу, в центре внимания стоял вопрос: какую роль нравственность играет в процессе, связанном с памятью?
Профессор Пшемыслав Кантыка из Люблинского католического университета (Польша) сделал исторический обзор совместных инициатив церквей в процессе примирения между польскими, немецкими, русскими и украинскими жертвами и преступниками после Второй мировой войны, которые были особенно успешны там, где политики потерпели крах. В первую очередь во власти христианской религии излечить опыт ненависти и насилия и примирить людей, как только хотя бы один человек попросит у кого-то прощения, как только один единственный человек захочет, чтобы его простили, сказал Кантыка.
Д-р Петр Копец дополнил и расширил заключение Кантыки, сказав, что церкви, в частности, поддерживают процесс примирения в действии, и представив свое исследование бенедектинского монастыря Padlasic, который находится возле границы Беларуси и по сей день содействует идентичности в отношении различных христианских конфессий и традиций в этом регионе.
Как можно примирить этнические конфликты?
С помощью украинского примера Александр Светлов (Минск, в настоящее время Латвийский университет, Рига) показал, как и почему убийство функционирует в качестве средства урегулирования конфликтов, как нации становятся игрушками в политических и военных интересах, как уверенность нации в своих силах, ее чувство солидарности может систематически разрушаться.
Он объяснил, почему в сравнении с Польшей Украина делает разнообразные попытки к примирению. Кроме того, он дал понять, как ограничены наши знания о странах Восточной Европы, особенно наши знания о сложности конфликтов, которые предстоит решить.
Что означает идентичность?
Продолжая выступление д-ра Копеца, Маарья-Меривоо-Парро из Таллинна представила свое исследование идентичности. Она изучала, что значит «быть эстонцем» для эстонских эмигрантов в США в сравнении с эстонцами в Финляндии и Эстонии, с помощью писем, других автобиографических материалов и исторических документов.
Сложное разнообразие я-концепций и определений восходит к лагерям ДП и по сей день образует толерантное и космополитическое единство. В мире культурного многообразия ее результаты показывают, что процесс Beheimatung (таким же образом, как развитие этнической культуры) не обязательно связан с отдельной географической зоной, но с местами памяти и символических знаний, песен и сказок, и – на удивление – не обязательно с языком этнической группы.
Например, эстонские эмигранты во втором поколении, рожденные в США и Финляндии, определенно чувствуют себя эстонцами, хотя их родной язык английский и некоторые из них едва ли говорят по-эстонски. Они столкнулись с вызовами диалектического процесса между укоренившейся культурой и врастанием в нее, изучением ее, а также живым ростом и дальнейшим развитием культуры с очень индивидуальными я-концепциями и большей открытостью и толерантностью, как у их современников в родной стране.
В субботу начали с дальнейшей информации о проектах и результатах исследований, в центре внимания стоял вопрос: что означают представленные результаты и выводы относительно строительства мостов в будущее? Как память становится потенциалом будущего? Как «друг против друга» и «плечом к плечу» могут превратиться в устойчивое «вместе»?
Сета Гетсоян из Рурского университета в Бохуме поставила вопрос о том, как, несмотря на подавление и забвение, посреди молчания, бесцельных разговоров и коммерциализации медиа, может выглядеть современная работа памяти, особенно если она была выполнена театральными средствами: не в смысле дидактической пьесы, а как вклад в поиск правды, как сложная система отсчета.
Пример пьесы Э. Елинек «Рехниц» (Rechnitz. Der Würgeengel) 2008 года показывает, что у театра есть возможность предложить ясность (и катарсис), учитывая переизбыточность изображений в медиа. Пьеса обличает массовую казнь 180 подневольных рабочих перед концом войны. Кровопролитие, которое не было прояснено и остается без искупления, произошло во время вечеринки в помещениях замка сестры Тиссена Маргит Баттьяни, в пьесе криминальное действо поставлено в контекст каннибализма и безумной жажды крови. Хор вестников у Елинек, сообщающий о происходящем, создает полифонию голосов и точек зрения, что приводит в смятение, нащупывает и переходит границы, потрясает и угнетает аудиторию, усиливая воздействие отсылкой к «Вакханкам» Еврипида.
Основываясь на анализе лагерных газет и интервью, д-р Томас Рахе, представляющий мемориальный сайт Bergen-Belsen, детально проанализировал повседневную жизнь еврейских беженцев в лагерях ДП, очень близкую к бывшим концлагерям. ДП в основном были молодые еврейские мужчины (ок. 60%), которые в то время не могли уехать в Израиль, поскольку ни одна страна не хотела помочь в создании еврейского государства. Помимо страха за будущее, полного отсутствия перспектив, узники лагеря должны были справляться с личным травматическим опытом. Кроме того, они испытывали чувство глубокой вины за то, что выжили, а также были преследуемы трудностями, которые использовались в концентрационном лагере, чтобы создать для них мучительные условия. Помимо этого, большинство из них переживало еще больше в связи с новыми утратами, поскольку около 20% освобожденных (и часто их родственники) умерли вследствие длительного времени, проведенного в концлагерях, или брюшного тифа, распространявшегося в лагере. Из-за строгих медицинских и гигиенических мер (сжигали всю одежду и вещи из лагерей) они лишились даже последних остатков памятных вещей.
На фоне страданий уникальная община памяти сформировалась в лагере, община, которая сделала процесс самоосознания, терапии и даже исцеления возможным, которая самоорганизовалась и политизировалась и которая смогла пережить время в лагере как время перехода, поскольку это исходило из иудейской религии.
Как развивается культура памяти, как формируются ритуалы? Лайла Морейна из Вентспилсского университета тоже занимается этим вопросом. Прибегнув к примеру недавних разногласий относительно советского памятника победы в Риге, она сравнила истории значения различных латвийских памятников со времен Первой мировой войны. В ходе полной перемен истории Латвии были очень противоречивые памятники и празднования памятных дат (и противостояние этому), которые до сих пор вызывают напряженные отношения и крайне идеологизированы. Она поддерживает сохранение горячо обсуждаемого вышеупомянутого монумента, поскольку он дает возможность идентификации русского меньшинства в Латвии, а потому шанс деидеологизации.
В конце конференции Геерт Франценбург еще раз суммировал общую озабоченность участников: каждая лекция, а также последовавшие дискуссии показали особую заинтересованность прежде всего в преодолении стереотипов. Стало очевидно, например, как ограничено наше знание стран Восточной Европы и что более чем 20 лет спустя после падения Берлинской стены многие люди все еще думают, что Польша находится «на востоке», а не в центре Европы!
В своей лекции Франценбург отметил различные возможности актуализации и, как до этого д-р Рахе, упомянул точки контакта для практической работы в области исторической памяти с молодыми людьми. Участь беженцев для эмигрантских детей или судьба беспризорных детей в Германии, а также повседневная социальная эксклюзия в школах и на работе, опыт издевательств, ролевые игры в интернете могут быть засвидетельствованы и отражены с точки зрения коммуникации и примирения, сохраняя послевоенную Германию на заднем плане. В дополнение, страх ассимиляции, исчезновения своей собственной культуры в новой стране может быть преодолен с восприятием как прошлого, так и настоящего.
Примеры и научные выводы этой конференции (в выходные) показали, что межкультурный дискурс позволяет превратить работу над исторической памятью в работу по примирению, что коммуникация и наррация являются ключевым инструментом для успешного укоренения и ощущения дома заново и в то же время мощным инструментом против манипуляций.